Тогда, в случае возникновения конфликтов с конкурентами, стороны пытались разобраться сами, не гнушаясь никакими средствами морального и силового давления. И уж в самом крайнем случае (чаще всего, когда конфликт был отягощен парочкой-другой трупов) на сцену выходил местный "конституционный суд" с шерифской звездой, ускоренным судопроизводством и правом немедленного приведения приговора в исполнение. В нашей ситуации все происходит похоже (разве что от трупов пока Бог миловал).

И президентская, и премьерская стороны изо всех сил стремятся прихватить себе "до заката солнца" как можно больше полномочий.

Естественно, каждый при этом подхлестывает свои бычьи упряжки. У правительства ее роль выполняет парламентское большинство, к пожеланиям которого, как показывает опыт, вполне способна прислушаться и "трепетная лань" — Самая Оппозиционная Фракция Всех Времен И Народов. Выходящие в свет в результате этого мезальянса законы носят все родовые черты плодов близкородственных браков. У принятого таким образом закона о Кабинете министров нет смысла искать маркесовский символ вырождения — маленький хвостик, потому что на лбу у него торчат рога. Ибо закон является самой яркой попыткой беспардонного вмешательства в ту часть конституционного поля, где уже высится капитальная табличка "Президент Украины". Теперь рядом с ней, как в прифронтовой полосе, в обстановке концентрации войск, на прибитой к столбику фанерке красуется надпись химическим карандашом "Хозяйство Януковича". Процедура обсуждения, принятия и публикации данного закона сопровождалась постоянными нарушениями существующего законодательства, о чем неоднократно писала пресса, в том числе и наше издание. При этом не смолкал рефрен сторонников закона, начиная со спикера Александра Мороза: закон не просто абсолютно конституционен, он отвечает Конституции больше, чем сама Конституция!

Бычья упряжка, которую нахлестывают погонщики с тихой киевской улицы Банковой, называется "указы". С их помощью Президент объезжает территории, на которых высятся монументальные обелиски с пальмой Мерцалова, и пытается повесить рядом фанерку с надписью "Хозяйство Ющенко". У него, скажем прямо, пока это получается менее убедительно. В подобной ситуации пионеры Дикого Запада не церемонились — ибо, хотя Господь Бог и разделил людей на сильных и слабых, полковник Кольт уравнял шансы. В наш кроткий просвещенный век сразу идут к шерифу, то есть в Конституционный Суд.

И постепенно выясняется, сколь иллюзорны надежды на скорое решение всех своих проблем чужими руками и авторитетом. Конституционный Суд по самой своей сути учреждение скорее академическое, созданное по подобию ареопага мудрецов, врачебного консилиума, Политического Бюро — словом, чего угодно, что дает возможность размыть индивидуальную волю и заменить ее коллективных уходом от ответственности. Идеальные условия для его функционирования — размеренная служба в государстве с давно устоявшейся правовой и политической системой, с 10 до 17 и с перерывом на обед, синекура для ветеранов правоведения, достойный венец блестящей карьеры, когда из материальных благ не нужно уже ничего и единственное, что важно — доброе имя профессионала. В нашем же случае, в условиях первоначального накопления капитала и слабости общественного контроля, благоприятные условия для оказания различного влияния на конкретных судей так же естественны, как наличие атмосферы. И этот факт не в силах отрицать даже нынешний председатель Конституционного Суда Украины Иван Домбровский, способный разве что утверждать, что вот лично ему — ни-ни, ну, а за остальных судей ручаться сложно. Положение усугубляется формированием КС из разных источников (во многом совпадающих со сторонами конфликта). Рекомендации Конституционного Суда принимаются консенсусом — а значит, его решения будут, насколько это возможно, половинчатыми, неконкретными, "и нашим, и вашим". Если это будет невозможно, то опять же, все будет зависеть от аргументов всяческих посредников.

Вообще, в постсоветских демократических "гомункулусах" отношение властей к Конституционному Суду — абсолютно чужеродному для отечественной правовой традиции институту — является примерно таким, как у пацанов к дворовому авторитету. Тот прошел огонь, воду и детский приемник-распределитель, и понятия знает, и брат у него сидит. Поэтому чуть что — пацаны к нему. Однако едва ли не первое обращение к Конституционному Суду в конфликтной ситуации, к которому прибег Борис Ельцин во время кризиса 1993 года, показало всю тщетность надежд на данный ареопаг как на антикризисный инструмент. Более того, именно межеумочная позиция тогдашнего председателя КС РФ Валентина Зорькина ("и нашим, и вашим") послужила как раз катализатором для экстремистов, поддерживающих Хасбулатова и Руцкого. А в отечественную историю вписал золотыми буквами свое имя председатель Конституционного Суда Украины Николай Селивон — жаль, что Нобелевский комитет не оценил изящество, с которым он доказал уравнение "1+1=1" (речь идет о возможности Леонида Кучмы баллотироваться на третий срок).

Так что если на Банковой, например, надеются, что нынешний состав КС, преисполненный благородного негодования против попирающих Основной Закон правовых нигилистов, проголосует как один человек за восстановление президентских полномочий образца 1996/2004 годов, — так это зря. И уже первые заседания, к которым КС приступил явно нехотя, почти через полгода после формирования, показали: все там неоднозначно. Более того, даже оценка закона 4 августа 2006 года, ограничивающего юрисдикцию самого КС на законы, вносящие изменения в Конституцию, может оказаться… положительной. По сведениям прессы, проект решения об отмене этого закона при предварительном голосовании поддержали только шестеро судей при необходимом минимуме в десять голосов. А это означает, по меньшей мере, нежелание нынешнего состава КС брать на себя повышенные обязательства в вопросах вмешательства в бои тяжеловесов. И если это решение будет принято окончательно, упования многих политиков на отмену политреформы можно будет считать похороненными. А ведь именно этот закон, демонстративно ограничивший права КС, многими экспертами воспринимался практически как неизбежная жертва негативного вердикта.

Попутно встает еще один вопрос, который до сих пор был — и пока остается — неактуальным. Суть его проста: а существуют ли надежные механизмы претворения решений Конституционного Суда в жизнь — если эти решения не будут отвечать представлениям правительства о справедливости? Пока можно дать только отрицательный ответ на этот простой вопрос. Ибо правительство и коалиция обладают достаточными финансовыми возможностями, контролем над силовыми структурами (МВД и прокуратура), медийным ресурсом для пропаганды и разъяснения своей позиции обществу и легитимной базой в виде того же закона о Кабмине, принятого сверхконституционным большинством в 350 голосов народных депутатов. Вот отменит его Конституционный Суд в целом, как того хочет Президент, — и кто будет — и сможет! — это решение выполнять? А хоть бы и не в целом? Предложенные и проголосованные коалицией поправки к данному закону показали уровень компромисса, на который готова пойти коалиция. Известно, что претензии Президента к данному закону гораздо серьезнее.

Вполне возможно, правда, что подобным вопросом эксперты на Банковой уже задались. Тогда следует со дня на день ожидать появления Указа о создании в структуре Вооруженных Сил Украины Отдельной Механизированной Бригады Судебного Исполнения Особого Назначения (ОМБСИОН). С непосредственным подчинением Верховному Главнокомандующему, естественно.

© «Центр "Правова держава"». При использовании материалов ссылка на сайт обязательна.